Долго я бился над переводом, чтобы адекватно оригиналу эмоционально ярко звучал по-русски – так и не удалось это мне – простенький и, в то же время, противоречивый по настроению лирический эпиграф к знаменитому роману нашего классика Абульгасана "Мир рушится": O aprel aşamını siz de mənim kimi xatırlaya biləcəksinizmi? – Сумеете ли и вы, как я, вспомнить тот апрельский вечер?

Речь шла о 28 апреля 1920 года, когда в Азербайджане установилась Советская власть, точнее, его советизировали, ибо была навязана вооружённой силой 11-ой Красной Армии, репрессивно, если иметь в виду разгром в результате молодой и независимой Азербайджанской демократической республики, аресты и гибель её руководителей. В свете последующего иной смысл обретает и заглавие абульгасановского романа, оно субъективно, по авторскому замыслу, избрано во здравие, в духе революционного гимна разрушим до основанья, но объективно, по художественному результату звучит за упокой: мир-то рушится, начало созидательное, что потом мы новый мир построим, не просматривается!..

Всю сознательную жизнь, свыше полувека, я прожил под знаком вышеозначенной даты, которой уже 90 лет, и не раз приходилось вспоминать в советские годы – делал я это, признаюсь, с удовольствием – крылатое на сей счёт и часто употребляемое мной выражение Кирова о том, что в этот день навек обвенчались Советские Россия и Азербайджан… Привлекала суть фразы, в это верилось, но не скрою и того, что мне эмоционально очень импонировало, что Азербайджан в этом семейном союзе олицетворял мужское начало, он был как-никак женихом, оплодотворяющим, или – продолжу, переводя сексуально-эротическую лексику, неведомую мне тогда, в область экономику-политическую – вливающим горючее во чрево России, столько необходимое ей для элементарного существования, иначе – крах.

В Кирове, кстати, кого ласково называли Миронычем, я разочаровался на исходе Советской власти, знакомясь с архивными материалы той поры, когда он был партийным вождём Азербайджана: во вверенном ему краю вёл себя жестоко и нагло. Много лет высился на холме его памятник, видимый в Баку отовсюду, и в 90-е годы свершалась трагикомичная над ним казнь: сначала гигантский кран снял голову и огромную руку, больше туловища (спроектировано для создания эффекта распростёртой руки над бухтой); потом долго торчали ноги в сапогах, вмонтированные на постамент… Живописный холм, увы, не сохранили в первозданности, нещадно ныне разрушается и старый город, якобы ветхие строения, всюду понатыканы и торчат, как вставные зубы, дома-небоскрёбы, уродуя деликатный облик города (ничего не должно быть выше «Девичьей башни», вот черта!): состязание не по части эстетики, а по кошелькам – у кого толще.

Рассматривая круглую дату, подводя не абстрактные, а вполне реальные итоги страны, в которой прожиты и лично мои годы, я, живой свидетель, нахожусь как бы между двумя понятиями, о которых уже было: здравием и упокоем, в связи с чем часто задаюсь вопросом в русле столь модного сегодня альтернативного мышления, полезного для упражнения ума и малопродуктивного с точки зрения реальности – случилось то, что случилось, и нечего гадать, что было б и со страной, и со мной, не свершись эта самая советизация, ибо видны и зримы как обретения, так и потери, хотя это нынче – объект всевозможных пиаристых спекуляций.

Итак, в советский период был обретён, на протяжении жизни трёх поколений, опыт государственного строительства (управляемая территория, символы власти, развитие культуры и языка, всех родов и видов искусства, налаженная система образования, вузы и прочее, Академия наук и его институты и т.д.), который пригодился, между прочим, при рождении на развалинах СССР новых стран, в том числе Азербайджанского государства.

Недавно вспомнил с друзьями-земляками славное, именно советское, прошлое Азербайджана, всего лишь десятилетие с конца 50-х по конец 60-х - какой всплеск, подъём азербайджанской культуры, поистине золотой её век в оттепельные годы, недолгие, но не понимали тогда, вот имена, за которыми высококлассные, мирового уровня, произведения: Кара Караев, Фикрет Амиров, Ариф Меликов, Ниязи, Тофик Кулиев, Рашид Бейбутов, Муслим Магомаев, Расул Рза, Юсиф и Вагиф Самедоглу, Анар, Максуд и Рустам Ибрагимбековы, Бахтияр, Саттар, Таир Салахов и Тогрул Нариманбеков, раскрепощённый дух, а далее – жёсткие времена, приблизившие упадок.

Увы, к каждому плюсу целенаправленных намерений и порой результативных свершений выстраивается тут же длинный ряд, условно говоря, минусовых итогов, связанных с тем, что зачинные, или изначальные плюсы постепенно стали вытесняться минусами: формированием тоталитарной административно-командной системы со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами, о чем много говорено, и опять-таки следует пунктирно заметить, имея в виду, в частности, тех, кто очень уж рьяно ностальгирует по советским временам.

Да, известно, что республики, лишаясь суверенитета, подчинялись единому центру с диктатом всевластной и никому неподконтрольной и несменяемой большевистской партии, с ее ничем не оправданной претензией на всеохватное и жесткое управление обществом сверху донизу.

Большевистская компартия присвоила себе право – вопреки не только общечеловеческим нормам, но и собственной Конституции, – подавления как отдельного человека, так и целых народов. Игнорировалась национальная самобытность культуры народов, в том числе и русского народа тоже.

Продолжались ассимиляционные процессы в ходе начетнического толкования вопроса об отмирании по пути продвижения к коммунизму национально-языковой самобытности, суживалась сфера применения многих языков, даже возникла угроза исчезновения таких больших языков, как, к примеру, белорусский, казахский, кыргызский.

Пагубно сказались на унитаристской национальной политике сталинские репрессии в республиках, а также депортации многих народов, - их результаты по сей день конфликтно проявляются в ряде регионов нынешней России и представляют угрозу для ее целостности.

Диктат классового подхода к национальным проблемам, оправдывавший все средства вплоть до физического уничтожения, привёл к тому, что народы, и русский в том числе, не обладали всей полнотой своей собственной уникальной культуры, от неё отсекались как вредные и регрессивные высокохудожественные духовные пласты…- не стану далее нагнетать свои, так сказать, неприятия того, что в конечном итоге привело к распаду СССР, дабы не уподобиться человеку, который – это любил повторять Пушкин – "снявши голову, плачет по волосам".

Из болевых наших точек – судьба Азербайджанской демократической республики, которая перестала существовать именно 28 апреля 1920 года, и думается: продолжай она, это из разряда частых мечтаний, жить и далее…- я ведь обещал порассуждать, что было бы, если…- нет, вряд ли она (читай мой двухтомный роман "Доктор N", отразивший все мои сомнения) смогла б просуществовать суверенно, как независимое государство, дольше отпущенных ей годов: Россия б никогда и ни при каких обстоятельствах не согласилась потерять такого жениха, без чьей живительной нефти она не могла существовать.

Множество о нефтяном Азербайджане суждений (читай мои "Минувшее – навстречу"): общемировое, российское, кавказское, азербайджанское. Вот Маяковский: Вышки, цистерны, лучшие духи – нефть... А вот лаконичный афоризм Черчилля: Если нефть – королева, то Баку её корона. От нынешних россиян услышишь, но всё реже и реже: тут добывалась чуть ли не вся нефть империи, а в советские годы без Баку, его топлива для самолётов и танков, вряд ли б добыли победу в войне.

Сетуют и закавказцы: если бы не нефть, большевики не стали удерживать в своих пределах Южный Кавказ, поступили бы как с Польшей и Финляндией, так что, захватив Баку, Красная Армия двинулась в Армению и Грузию, дабы обеспечить, советизируя их, нефтяное богатство надёжными тылами. А для местных, для меня лично тоже, нефть и величайшее благо, но и серьёзная головная боль: земля выжжена, а нефтедоллары текут мимо, из пиршественного стола народу выпадают лишь жалкие крохи, но это – лирика.

Однако, вспомним: чем началось бытие независимых закавказских государств? А началось с жесточайших кровопролитных войн между ними! Да, именно с разрушительных войн – за обладание моими территориями, моими землями, кто что отхватит-похитит-присвоит у соседа…И не забудем: этим вспыхнувшим войнам, армяно-грузинской и армяно-азербайджанской, положило конец именно 28, условно говоря, апреля 1920 года, и заткнулись, правда, на время, территориальные притязания народов-соседей друг к другу.

Меня поначалу шокировало, когда я узнал, что Мустафа Кемаль, тогда ещё не Ататюрк, ратуя за единство России, ставшей советской, активно не признал Азербайджанскую Демократическую республику (как и другие отколовшиеся от неё самопровозглашённые, пользуясь современной терминологией, закавказские государства), приветствовал советизацию Азербайджана, ибо исходил при этом из интересов сохранения создаваемой им на обломках бывшей Оттоманской империи метрополии, новой Турции, и ему была чрезвычайно нужна поддержка и военная помощь сильной тогда Советской России, которая, кстати, шла через Азербайджан, чтобы прогнать французов, англичан и других их союзников.

Разумеется, ленинская Россия помогала Мустафе Кемалю создавать и укреплять новую Турцию не из-за любви к туркам: она тоже преследовала свои корыстные цели, выгоду иметь под брюхом – с учётом черноморских проливов – слабую Турцию, нежели могучие франко-британские силы.

Проживи АДР дольше, может, и не столь легко, или вовсе не родилась новая Турция, единственное большое и мощное тюркское государство на земле. Мой вывод, понимаю, резок, но столь же и реален, если учесть, что страны Антанты, в том числе, Россия, ещё до первой мировой войны договорились растащить Оттоманскую империю по кускам: Стамбул под видом защиты султана был оккупирован силами Антанты; французы осели в Урфе и Адане, греки — в Смирне, англичане — в Карсе, Ардагане и Батуме с целью отрезать большевиков от кемалистов в Турции; отсюда, кстати, проистекало и признание англичанами независимости Азербайджана, Армении и Грузии в надежде побудить их к борьбе или нейтрализовать в отношении как к России, так и анатолийцев-кемалистов.

И не надо шарахаться из одной крайности в другую: каждое время, в которое жили и живём, имеет как плюсы, так и минусы, и следует, опираясь на свершения, учитывать и минусовую практику прошлого, а потому для нас должны быть значимыми, если истинно радеем об интересах национального государства, и 28 мая 1918 года, когда учреждена была АДР, и 28 апреля 1920 года – дата рождения Азербайджанской ССР, опыт которых ценен хотя бы тем, что первый путь, великолепный по замыслу, не успел состояться, реализоваться, а второй, социалистический, привёл к пропасти или, скажем мягче, упёрся в глухую тупиковую стену.

Точка зрения, изложенная в статье, является личным мнением автора