С нашей властью всё более или менее ясно. Есть огромные финансовые ресурсы, есть система подавления недовольных, есть растущее презрение к собственному народу, за годы независимости научились договариваться с международным сообществом (если придётся, вытянутся в струнку, где надо подкупят, при необходимости просто проглотят критику, прекрасно понимая, что пожурят и этим ограничатся). Одним словом, если задача власти сводится к сохранению власти, то пока особых проблем с этим нет. Даже если 47 человек из правящей партии начнут роптать, «почему нас отодвигают», «чем мы хуже тех, кто как мы, клянется в верности нашему лидеру во все времена», ничего не изменится. Пока. А заглядывать за «пятидневный мир» («беш гюнлюк дунйа») мы не привыкли.

Но любопытно другое. За последнее десятилетие вокруг власти сложилась прослойка тех, кто допущен к «кормушке» милостью властей, однако, сами они убеждены, что выдвинуты за «выдающиеся заслуги». Что они - не чета всем остальным, которые не имеют заслуг. Поэтому и не «допущены».

Моя бывшая аспирантка, которая сейчас живёт в США, этим летом проводила в Баку своё исследование и брала интервью у наших молодых чиновников. Так вот, её удивило, что наши молодые чиновники «меритократически настроены». Пришлось соглашаться. Действительно «меритократия», только не такая как у других, по крайней мере, не такая как в цивилизованных странах. Наша, особенная: «меритократия по-азербайджански».

Напомню, что «меритократия», буквально означает «власть достойных», от латинского meritus – достойный, и древнегреческого cratos – власть, правление. Термин впервые был употреблён английским социологом Майклом Янгом в уничижительном смысле, но впоследствии использовался и в позитивном значении.

Первое, уничижительное значение термина, противопоставлялось смыслам, которые мы вкладываем в понятие аристократии и демократии, т.е. противоположно тому, что высокий социальный статус определяется рождением (по крови), и тому, что место в иерархии власти обретается в результате соответствующих демократических процедур.

Второе, позитивное значение термина «меритократия», предполагает создание условий, чтобы в условиях свободной конкуренции (подчеркну: «свободной конкуренции»!) наиболее одарённые и трудолюбивые люди, по-праву занимали высокое общественное положение.

В каком же смысле мнят себя «меритократами» наши молодые чиновники?

Высокое происхождение? «Голубая кровь»? Не думаю, что именно на это уповают наши «меритократы» (хотя трудно сказать, что им мерещится в их снах наяву). Они ведь хорошо воспитаны, в том смысле, что чётко подогнаны под типовые лекала, и не будут говорить того, чего не говорят их хозяева. И им хорошо известно, что их «лидер на все времена», никогда этим не хвастал. Делиться своим величием он не согласился бы даже со своими предками. Уже не говоря о том, что о «голубой крови» этих самых предков, говорить не приходится.

Может быть, наши «меритократы» уверены в своей одарённости и трудолюбии, и даже готовы голосовать за свободную конкуренцию и за демократические процедуры? Может быть, они готовы согласиться с мнением Дэниела Белла, который в своей книге «Грядущее постиндустриальное общество» считал, что при «всеобщем равенстве возможностей»(?!) «меритократия» безо всяких потрясений, устранит бюрократию? И, в этом смысле, наши «меритократы» готовы заполнить пропасть между массой и оторванной от народа элитой, устранив хищническую бюрократию и, тем самым, предотвратив опасность будущих революционных потрясений?

Не будем наивными. Некоторые из наших «меритократов» могут быть и одарёнными, и трудолюбивыми, но они прекрасно понимают, что получили своё место рядом с властью (читай, рядом с «кормушкой» от власти) не в силу своей одарённости и трудолюбия, и не в результате свободной конкуренции. Некоторые из них могут даже мечтать в своих снах наяву, о том, как комфортно быть легитимными, что в условиях свободной конкуренции, они могли бы оставить далеко позади других своих коллег «меритократов», но в реальности они обречены оставаться до конца с приметившей их властью. Даже в том случае, когда власть вынуждена прибегать к откровенным силовым методам, усмиряя собственное население. А для чего нужны эти «силовые методы», как не для того, чтобы воспрепятствовать «свободной конкуренции» и соблюдению демократических процедур? Пока же наши «меритократы» с упоением могут рассказывать о своей «избранности» (подумать только, они даже английским владеют и в мировой политической конъюнктуре разбираются), и не только других (свои семьи, прежде всего), но самих себя готовы убедить, что были отобраны (не будем спрашивать «кем» и «как») как наиболее одарённые.

Если уж искать генезис нашей «меритократии», то это, прежде всего, советская номенклатура (именно «советская», потому что «номенклатура» имеет другие, вполне пристойные смыслы). В «советской номенклатуре» тоже был свой «естественный отбор», но чисто аппаратный, по законам «коридорных джунглей». А эти законы не простые, они не сводятся к тому, что одним приходится льстить, других оттирать локтями (это, как бы, само собой разумеется), главное, хорошо разбираться в аппаратной субординации, и в нужный момент умело использовать ослабевшие звенья этой субординации. Наш «лидер на все времена» прекрасно усвоил эти «номенклатурные» уроки и его карьера как раз и оказалась блестящим использованием «номенклатурных» нравов и «номенклатурных» возможностей. Как это не прискорбно, приходится признать, что, при наличии долговременных ресурсов, эта система весьма устойчива, пока не обнаружится, что это всего-навсего «дом на песке» (вспомним, участь могущественного СССР, и только самые наивные люди могут думать, что Союз развалил некий «сионистский» или какой-либо иной заговор).

Наши «меритократы» типичное продолжение «советской номенклатуры», когда даже Патриарх Московский и всея Руси, состоял в номенклатуре ЦК КПСС. И пока не наступает время потрясений, они могут даже кичиться своей «особой одарённостью». Тем более, у неё сегодня много больше возможностей, чем у советской номенклатуры. Та, советская номенклатуры, ездила за границу, в западные страны (вожделенная цель «гомо советикус») только в делегациях, в лучшем случае как руководители туристических групп. Она и одевалась строго «номенклатурно», т.е. хотя и подчёркивали свои возможности, свой доступ в номенклатурные спецмагазины, но предпочитали одеваться в тёмные (лучше просто «серые») тона (люди моего поколения помнят строгие финские плащи, как униформу чиновников высокого ранга). Наши «меритократы» не только могут свободно разъезжать по западным странам, не только посещать злачные места, но и приобретать там недвижимость. Да и одеваться они могут у самых модных западных кутюрье и страшно обидятся, если их упрекнут в мещанстве. Но спрятать мещанские «уши» им так и не удаётся.

«Меритократически» мыслит (в той мере, в какой она способна «мыслить») и наша, назовём её так, «великосветская тусовка». Чтобы убедиться в образе мысли и чувствах этих новых «избранных», достаточно перелистать наши глянцевые, журналы.

В глянцевых журналах и, в целом, в «глянце», нет ничего уничижительного. Только при одном условии, если понимаешь правила игры, точнее, правила эстетической игры. «Глянец» как нарядная, блестящая обложка, или как яркая ёлочная игрушка. Посмотришь, поднимается настроение, возникает гамма чувств, умиление, умиротворение, даже непосредственный восторг, почти как у детей. Да и сам на время становишься ребёнком. Только, если при этом, не будешь выяснять, что там внутри ёлочной игрушки, вата или воздух.

Беда наших глянцевых журналов как раз в том, что их авторы, нарушая правила эстетической игры, выдают «глянец» за жизнь. И самих себя видят в этом «глянцевом» ореоле. Любуются собой и приглашают нас разделить с ними это любование. Уверенные, что заслужили быть среди «избранных», не по «номенклатурным» признакам.

Недавно мне пришлось перелистать один из подобных журналов, и это как раз тот самый случай, «было бы смешно, если бы не было так грустно». Мало того, что название журнала напыщенно и претенциозно (пассаж, пассаж), что материал о поездке в западную страну в стиле туристических буклетов, выдаётся за авторское слово (всё с тем же придыханием, ах я была в Люксембурге и сама всё фотографировала), наконец, мало того, что безо всякого стыда выносится на обложку пошлейшее «Анфиса Чехова – лучшее из чеховских произведений» (при этом, в тексте, от самой редакции нам поясняют, чем отличается «чеховские» от «некрасовских», означающее на неведомом мне сленге, «силиконовые бюсты»(?!). Остаётся только вообразить, как бы на это отреагировал деликатнейший Антон Павлович, с его обострённой брезгливостью ко всякой пошлости). Можно продолжать и продолжать. Но при этом не упускается случай, чтобы подтвердить свою верность властям (для глянцевого журнала, это особенно пикантно). Правильно, глянец глянцом, но не следует забывать о подобострастном реверансе в адрес тех, от которых зависит возможность чувствовать себя «избранными». В конце концов, не для кого не секрет, что наши глянцевые журналы, не бизнес-проект, и никогда им не станут. А в остальном, можно даже сделать вид, что у журналов есть покупатели, а читатели заваливают журнал своими письмами.

Хватит, про «меритократов», пусть претендуют на «избранность», пока продолжается их «пятидневный» мир (или, «пятидневный пир»). Только не будем думать, что этой, насквозь «глянцевой», (не будем загадывать, что там, за глянцевой оболочкой) прослойкой, исчерпывается наше современное азербайджанское общество.

Но об этом в следующий раз.

Статья отражает точку зрения автора