Статья печатается заново. Публикация июня 2012 года.

В июне 2013 года исполнилось 20 лет событиям, которые вошли в историю Азербайджана, как «Гянджинские события». События 1993 года имели исключительно важное значение в истории страны, обусловив направление векторов политического, экономического, общественного и нравственного развития недавно тогда обретшей независимость Азербайджанской Республики вплоть до нашего времени.

РадиоАзадлыг публикует цикл воспоминаний активного участника Гянджинских событий, командующего корпусом полковника Исы Садыгова, хорошо знакомого читателям по предыдущим публикациям.

ЧАСТЬ 6

...Я потребовал убрать пистолет, немедленно успокоить людей, собрать офицеров для того, чтобы я мог поговорить с офицерами и c личным составом. Естественно, я представился ему, назвал должность, звание и цели визита. Подполковник Алиев немного успокоился и собрал офицеров в одну из комнат в штабе 709 бригады. Я поговорил с ними, опроверг слухи и домыслы, успокоил людей и объяснил суть приказа о расформировании, потом перешел на необходимость выполнения и сроки, что надо сделать все, для того чтобы уложиться в эти сроки. Объяснил, что это приказ, и его надо выполнять. Кто желает служить, останутся и продолжат службу, а кто не желает - могут уволиться, при этом надо учитывать, что идет война, оккупированы земли и любые нарушения воинской дисциплины, в том числе это противостояние, только усугубит наше положение.

В ОТСУТСТВИЕ ПРИКАЗА

Беседа наша шла в достаточно мирном русле, многие из офицеров знали меня или хотя бы слышали обо мне, поэтому проблем в нашем разговоре не возникло, хотя вопросы, конечно, были, и я отвечал на них. Среди офицеров был только один по имени – Фархад или Фикрет, точно сейчас не помню – который постоянно, пока мы говорили, требовал согласования этих вопросов с Суретом Гусейновым. Я объяснил всем присутствующим, что формально Сурет не имеет никакого отношения к части, и что с ним тоже будет согласовано если он будет возражать и возникнет необходимость. А пока пусть они приступают к выполнению приказа и передаче техники и вооружения.

Сказал также, что нам срочно надо приступить к формированию частей для того, чтобы в кратчайшие сроки приступить к выполнению задач по освобождению территорий. Подавляющее большинство офицеров выразило согласие со мной и тогда Эльдар Алиев попросил ознакомить его с приказом и передать ему этот приказ. Приказа у меня не было!

Дело было в том, что когда приказ был издан в Баку и подполковника Эльдара Алиева, как командира бригады, вызывали в Баку за вручением приказа, он не поехал, хотя достоверно знал о приказе и его содержании. Я попросил подполковника Алиева снова собрать личный состав, офицеров, когда я вернусь с приказом.

Чувствовалось, что среди офицеров есть колеблющиеся. Я всячески пытался успокоить их, чтобы не допустить непоправимых поступков и действий, пока не подойдет подмога, помощь. Эта помощь должна была подойти, потому что, кроме моих 25 человек, отданных в распоряжение Рамазана Магомедова сразу после совещания и одного взвода президентской гвардии, около места расположения 709 бригады никого не было. Я понимал положение, но, сдругой стороны, был уверен, что Сурета уже изолировали, или по крайней мере, задержали. Почему я был так уверен? Да потому, что это необходимо было сделать, это диктовали сами события, кроме того, насколько я знал, такая задача была поставлена соответствующим структурам.

ИСЧЕЗНУВШИЙ НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ

После первой моей встречи с Эльдаром Алиевым и офицерами, я понял, что смогу выполнить приказ, и пока подоспеет помощь, смогу полностью изолировать территорию части, не допущу никого покинуть пределы, или же, наоборот, въехать или войти провокаторам. И потом еще одно меня беспокоило - в городе населению раздавалось оружие, и те, кто делали это, могли использовать мирных жителей как прикрытие, чтобы ограничить наши действия. Поэтому я отправил офицера, чтобы вызвали начальника полиции Гянджи, который бы тоже привлек силы и средства и не допустил жителей к военному городку. Его не нашли до последнего часа.

Итак, поговорив с офицерами 709 бригады и попросив их собрать людей, я вышел из части, чтобы доставить приказ. Я позвонил оперативному и попросил срочно прислать приказ и потребовал соединить с министром, пытался уточнить, когда подойдут силы, помощь? Министра оперативный дежурный не нашел, насчет помощи затруднялся сказать что-либо конкретное, а приказ обещал прислать. Примерно через 40 минут мне привезли этот приказ, и с ним я вернулся в городок 709-й. Время уже было примерно около 10 часов утра 4 июня.

НОВАЯ ВСТРЕЧА С НЕИЗВЕСТНЫМИ

Это очень важный момент, потому что во всех обвинениях в «qardaş qırğını» - «братоубийстве» было сказано, что рано утром, между 5 и 6 часами газахская бригада без предупреждения атаковала расположение 709 бригады на танках и передавила, уничтожила много человек из личного состава бригады. В обвинительных материалах это есть и сегодня. А депутат Шадман Гусейн рассказывал даже, убеждал сомневающихся собеседников, что людей передавили спящими!
Такая версия событий была придумана, очевидно, для того, чтобы рассеять малейшие сомнения в виновности, в зверствах власти Эльчибея и внушить ненависть к таким исполнителям приказа и самой власти.

Хотя я неоднократно давал показания, пытался выступить в парламенте и рассказать правду - но ее тогда никто не хотел слушат. У них уже был свой сценарий, заранее все расписано, и правда, факты, то есть, что происходило в действительности интересовали их меньше всего.

Получив приказ, я опять последовал на территорию 709 бригады. Со мной добровольно вызвался пойти рослый, плечистый Магомед Ягубов из президентской гвардии, аварец по национальности, из Балакенского района. Этому человеку я обязан жизнью. Мы прибыли на территорию части, личный состав был почти собран возле штаба, офицеры, естественно, тоже. Проходя мимо построения личного состава я увидел тех самих русских военнослужащих, которых приказал задержать в Газахе и посадил на гауптвахту. Они нагло, с ухмылками на лицах смотрели на меня. Я получил подтверждение своему первичному мнению, что это не просто рядовые солдаты, они вовсе не были похожи на рядовых, и с уверенностью могу сказать, что это были офицеры или инструктора в солдатской форме. Солдат я определил бы сразу. Эти люди лучше меня знали, видимо, что будет происходить и что ждет нас.

СТАРЫЙ СОСЛУЖИВЕЦ ИЗ НАХЧЫВАНА

Среди собравшихся на плацу военнослужащих, но не в строю, я увидел еще одного знакомого мне солдата, азербайджанца с автоматом на плече. Я сразу узнал его - это был бывший мой солдат Магеррам Кязимов из Нахчывана, мы с ним вместе служили в контингенте советских войск в Германской Демократической Республике в 80-82 годах.

Когда я проходил службу в ГДР, у меня в батарее были четверо из Нахчывана - Гасанов Гасан, Зейналов Расим, Мамедов Мамед и Кязимов Магеррам. Этот Магеррам был самый маленький, щуплый и служил в хозяйственном взводе батальона. Они были постоянно вместе и конечно же, мы были в хороших отношениях, по крайней мере, я старался уделять землякам больше внимания. Насколько помню, Кязимов был призван с Асирин - есть такая деревня неподалеку от Нахчывана, в 60 километрах.

Ошибиться я не мог и, признав его, спросил про остальных его сослуживцев-земляков, назвав их фамилии и имена. Несмотря на то, что к тому времени прошло 11 лет, я помнил их не только по именам, но и в лицо. Естественно, спросил также, что он здесь делает, почему с оружием?

Реакция Кязимова была неожиданной. Он хмуро, в грубой форме ответил, что все они здесь в военном городке и что их здесь очень много. По опыту хорошо знаю, что встретившись, служившие когда-то вместе люди радушно приветствуют друг-друга, как-никак несли тяготы службы вместе, тем более, на чужбине, а я был единственным офицером в Германии в той части. А здесь, такая неожиданная встреча и грубый ответ! Такой тон и недоброжелательное отношение были странными для меня, тем более, что никаких трений и обид у него по отношению ко мне не было, не должно было быть.

Мне и так было ясно, а сейчас в лишний раз убедился в том, что у собравшихся здесь есть определенные агрессивные намерения. А отношение Кязымова еще раз подтвердило это. Не обращая более на реакцию бывшего сослуживца внимания, было не до того, я прошел в кабинет.

НЕОЖИДАННО ПРЕРВАННЫЙ ЗАВТРАК

Мы с командиром бригады Алиевым решили поговорить с офицерами еще раз, обсудить порядок исполнения приказа, а потом уже встретиться со всем личным составом. В этот момент Эльдар Алиев, взяв меня под руку, отвел в сторону и сказал:

- Товарищ полковник! Я человек военный, понимаю ситуацию. И конечно же, ответственность за выполнение приказа. Но если я это сделаю, моя семья и я будем немедленно уничтожены! Поговорите и решите это с Сурет муаллимом.

Я попросил его выполнить приказ и его требования, дал гарантию его безопасности и обещал, что если надо будет, поговорю и с Суретом. После этого мы прошли обратно в комнату, обсудили детали с офицерами и практически были единогласны в решении исполнения. Я был почему-то спокоен и уверен в благополучном конце всех этих попыток, может, хотя бы потому, что время близилось к 11-и и все шло пока мирно, прекратилась беспорядочная стрельба, наводился какой-то порядок, личный состав собирался на плацу, офицеры выразили готовность подчиниться, большинство были разумные люди, понимающие, что такое военная дисциплина и приказ министра. Они покинули кабинет - я попросил их подтянуть личный состав, проследить, чтобы собрались все, а сам, с Эльдаром Алиевым и Магомедом из президентской гвардии остались в кабинете.

Подполковник Алиев предложил мне позавтракать, пока личный состав соберется полностью. Мы завтракали вместе, когда в кабинет вошел какой-то человек и вызвал «Эльдара Алиева, командира бригады» - так он сказал. Они вышли вместе. Через несколько минут комбриг вернулся весь бледный. Было понятно, что случилось что-то чрезвычайное. Эльдар Алиев сказал мне, что в расположение бригады прибыл Сурет Гусейнов и хочет со мной встретиться!

В КАБИНЕТЕ СУРЕТА ГУСЕЙНОВА
Холодок близкой и страшной опасности пробежал по груди, когда стало ясно, что мои надежды на благополучный исход оказались обманчивы. Те, которые обязаны были изолировать или даже арестовать Сурета, не сделали этого - он к 11 часам утра прибыл в расположение 709 бригады, свободно проехав через город. Но отступать было уже поздно, другого выхода не было, подмога так и не прибыла и я остался наедине с этой вооруженной до зубов бандой преступников. Хорошего от них ждать не приходилось.

Чтобы показать Эльдару Алиеву, что все идет нормально, я кивнул ему, не торопясь, дожевал кусок, запил глотком чая, аккуратно вытер губы салфеткой и встал. Я выходил, когда Магомед снова сам пошел за мной и сказал, что не оставит меня. Нас провели к кабинету Сурета. В приемной Сурета было много охраны, человек 10-15, увешанные оружием, и мы прошли мимо них в кабинет. В кабинете, за своим столом сидел Сурет Гусейнов, а рядом стоял Нусрет Будагов – его будущий «министр обороны».

Я представился и попросил Сурета посодействовать выполнению приказа. В этот момент открылись двери и вся эта шваль, не говоря ни слова, напала на меня и начала бить. Значит, это было условлено заранее. Магомед не остался в стороне, попытался заступится за меня, защитить и его тоже стали бить, хотя вначале не трогали. С ним справиться было трудно, но их было намного больше. Нас избивали ногами, стульями, прикладами автоматов...

Статья отражает точку зрения автора