Борис Березовский был похоронен сегодня на кладбище Бруквуд в английском графстве Суррей. Тело опального олигарха было обнаружено 23 марта в доме его второй жены Галины в Аскоте. Вскрытие установило, что смерть наступила от удушения.

Похороны Березовского его семья превратила в интригующую загадку – вполне в духе политических проектов покойного олигарха. Дата и место похорон столько раз менялись, что еще утром 8 мая точное место церемонии держалось в тайне. О ее месте и времени сообщили буквально в последние часы. По словам зятя Березовского, адвоката Егора Шуппе, который руководил организацией похорон, это делалось по просьбе дочерей Березовского, которые настаивали на чисто семейном характере прощания с отцом. Семья не хотела превращать похороны в спектакль для праздной публики.

Особенно нежелательным для них было присутствие российской прессы, в частности, базирующихся в Лондоне корреспондентов российского телевидения. С этой целью были приняты усиленные меры безопасности: на похороны допускались лишь те, чьи имена были в списке, переданном семьей полиции. Вся церемония заняла около двух часов. Присутствовали лишь родственники и ближайшие друзья опального олигарха, в том числе три бывших жены и их дети – от каждого брака, в том числе и от последнего, с Еленой Горбуновой – у Березовского было по двое детей. Приехали и шесть его внуков. Из ближайших друзей присутствовали Юлий Дубов, Николай Глушков, Ахмед Закаев, Владимир Воронов, вдова Александра Литвиненко Марина. Представители прессы отсутствовали. Некоторых представителей СМИ, проникших с раннего утра на кладбище, выпроводила полиция.

Бруквуд – крупнейшее кладбище Британии и одно из самых больших в Европе. Оно было основано в 1854 году и расположено в живописной местности графства Суррей. Там похоронены многие британцы, оставившие заметный след в истории и культуре страны, в частности король-страстотерпец святой Эдуард, писательница Ребекка Уэст, художник Джон Сарджент. Первоначально планировалось отпевание тела Березовского по православному обряду – еще до отъезда в Лондон в 2003 году Борис Березовский принял в Москве православие и крестился. Предполагалось похоронить его 6 мая на лондонском кладбище Ганнерсбери, где находится кафедральный собор Русской православной церкви в Британии – храм Успения Пресвятой Богородицы.

Однако православный канон запрещает отпевание самоубийц, а это – одна из возможных версий смерти Березовского. Правда, полиция пока воздерживается от объявления официальной причины случившегося, дожидаясь завершения гистологической и токсикологической экспертиз. В заключении производившего вскрытие патологоанатома причиной смерти называется удушение. При этом на теле не были обнаружены следы насилия, что вызвало обоснованное подозрение в самоубийстве. По сообщению полиции, расследование причин смерти Бориса Березовского продлится по крайней мере еще два месяца.

Перенос похорон на два дня, по словам одного из источников Радио Свобода, объясняется отказом московского священника в последний момент прибыть в Лондон и провести отпевание. Тем не менее семье покойного удалось, как выразился Егор Шуппе, "преодолеть все трудности" и организовать отпевание по православному обряду в часовне кладбища Бруквуд. Эта часовня, известная под названием "Капелла Святых Душ", приспособлена для отпевания по обрядам различных христианских конфессий – по желанию близких (снять ее стоит 150 фунтов) в ней меняют религиозные атрибуты в зависимости от вероисповедания покойного.

В день похорон стало известно, что за девять дней до смерти Борис Березовский составил новое завещание. Об этом сообщила газета Times. В нем Березовский предлагает на выбор пять человек, которых он хотел бы видеть своими душеприказчиками: ближайшего друга Юлия Дубова, дочь Екатерину, бывшую гражданскую жену Елену Горбунову и двух адвокатов, имена которых газета не называет. Однако никто из названных лиц не выразил желания стать исполнителем завещания. Это побудило суд назначить его временным исполнителем аудиторскую фирму Grant Thornton.

О Борисе Березовском говорит бывший спикер Государственной думы, бывший секретарь Совета Безопасности России Иван Рыбкин.

– Я познакомился с Борисом Березовским 12 июня 1994 года. Его представил мне Борис Николаевич Ельцин в особняке на улице Косыгина, где праздновался День России. Было человек 25. Я к тому времени занимал пост председателя Государственной думы, скорее придя во власть из ее оппонентов, с Борисом Николаевичем мы много спорили. Березовский был в числе тех первых крупных капиталистов, которые сколотили свои состояния по "указному" президентскому праву. Конечно, среди тех первых олигархов он был одним из самых ярких, но, наверное, – не лучше и не хуже других: первичное накопление капитала всегда носит такой… понятный всем характер.

Борис был очень ярким человеком. Он был уже к тому времени доктором наук, членом-корреспондентом Академии наук. Когда пришло время чеченского урегулирования, Борис Николаевич предложил мне занять пост секретаря Совета Безопасности РФ и полномочного представителя президента по Чеченской Республике. Буквально через неделю-другую мне позвонил Виктор Степанович Черномырдин и предложил в заместители Березовского: ты, дескать, говоришь, что без частного капитала нам из руин этот Сталинград конца ХХ века не поднять… Да, я так говорил. Березовский был назначен седьмым по счету заместителем секретаря Совета Безопасности, но это вовсе не означает, что он был именно седьмым. По Чеченской Республике он играл главенствующую роль и был на этом направлении моим первым заместителем. Я считаю, что Березовский сыграл очень позитивную роль в чеченском урегулировании. Как потом развивались события – это тема другого, отдельного разговора. Но в этом плане мы с Борисом Березовским были единомышленниками. По другим позициям у нас, конечно, расходились взгляды на жизнь. Мы этого не скрывали, но были добрыми товарищами и соратниками именно по этой, чеченской проблематике.

– Березовский казался вам противоречивым человеком?

– Да, Борис Березовский был очень противоречивым человеком. Он буквально был соткан из противоречий, что не мешало ему оставаться человеком очень целеустремленным. Если говорить о Березовском в целом как о политической фигуре "человека от бизнеса", он обладал – при всех противоречиях – динамической устойчивостью в стремлении вперед, которая не мешала его позитивной работе в бизнесе и в политике.

– Ему можно было доверять – и по-человечески, и политически?

– Тем, с кем я работал, я доверял всецело. Вспоминал, конечно, добрую старую поговорку: "Доверяй, но проверяй". Но моя работа с людьми всегда строилась на доверии. Это не было исключением и для Бориса Березовского.

– Если бы вы в Англии сегодня были на похоронах Бориса Березовского, чтобы вы сказали над его гробом?

– Моя бабушка говорила: "Ценить, любить и уважать надо человека живущего, а не произносить скорбные слова у его ног". Простая крестьянка была глубоко права. Я бы сказал, что Борис очень много сделал полезного для страны в плане становления новой демократической России. Однако обо всем над гробом не скажешь, а правда еще и вот в чем: первая десятка олигархов – как и та сотня, которая сейчас удобно расположилась вокруг Владимира Владимировича Путина, – много сделала для того, чтобы в России частная собственность была не признаваема, более того – была ненавидима. Как говорил покойный Александр Лившиц, делиться надо было, и мы это предлагали. Так называемый "компенсирующий налог неожиданных состояний" предлагался еще в 2004 году. Это был разовый налог, и можно было взять много. Россия, наверное, сегодня по-другому бы смотрелась, потому что эта страна помнит и Третьякова, и Рябушинского, и прочих меценатов. Кстати, в этом плане Борис, в отличие от многих, делал добрые дела. Достаточно вспомнить премию "Триумф" и очень многое другое, что он не афишировал, в плане благотворительности.

– Когда вы узнали о кончине Березовского, о чем вы подумали: это закономерный конец был для него или в такой смерти есть какая-то несправедливость?

– В версию самоубийства я не верю, как бы меня ни убеждали. Даже если какие-то непреложные факты были бы приведены, я бы сказал – не верю! Борис был очень жизнелюбивым, жизнерадостным человеком, он любил жизнь и даже в самых тяжелых ситуациях не помышлял о самоубийстве. Я считаю, что он очень рано ушел из жизни. Моим первым чувством была неподдельная горечь, тем более что мы за несколько дней до этого обменялись СМСками. Он попросил у меня прощения в Прощеное Воскресенье, равно как и я у него. Какая-то горечь была в этой переписке, даже в январских сообщениях, когда я поздравлял его дочь Арину с днем рождения. Настроение у Березовского было не из лучших, но это – вовсе не повод для самоубийства. Я в это не верю.

Радио Свобода