Бывший содокладчик Парламентской ассамблеи Совета Европы по Азербайджану Андреас Гросс письменно ответил на вопросы РадиоАзадлыг.

Гросс являлся содокладчиком ПАСЕ по Азербайджану в 2001-2006 гг. Еще в 2002 году азербайджанская делегация потребовала от президента ПАСЕ смены Гросса на этом посту.

В 2005 году правительство пригрозило тем, что не пустит его в страну. Известно, что ни один из властных политиков не встретился с Андреасом Гроссом, когда в мае 2006 года он прибыл в Баку вместе со своим коллегой. Наконец, летом того же года Гросс ушел с поста содокладчика. В настоящее время он является членом ПАСЕ.

- На заседании ПАСЕ в январе не был принят отчет по Азербайджану о политических заключенных. Вы были в числе тех немногих депутатов, проголосовавших «за». Есть ли подвижки, а может, и спад в сфере голосования, свободы собрания, а главное, политических заключенных в Азербайджане с того времени, когда вы являлись содокладчиком по Азербайджану?

- 7 лет назад, после почти 30 визитов в эту страну, когда я остановил очень трудную деятельность во имя демократии в Азербайджане, не верил, что будет так. Но сегодняшнее мое впечатление таково: ситуация еще более ухудшилась. Все меньше уважения к правам человека, критики преследуются за самые малые общественные замечания.

Выходит, что режим еще немногому научился. Единственным различием является, что сейчас, в отличие от предыдущих лет, крупные недостатки привлекает больше общественного внимания. Правда, в те годы осведомленных о происходящих в Азербайджане событиях также было мало.

- Каково ваше мнение о последних арестах в Азербайджане? В особенности в связи арестами молодых активистов и арестами, связанными в той или иной степени с протестами этого года?

- Правительство должно знать, что его страна нуждается в молодежи, беспокоящейся о будущем народа и демократическом обществе. Такая молодежь все время подходит с критикующей позиции, и если руководство мудрое, поощряет этих молодых людей, даже если это осложняет ему – правительству, жизнь.

Как видно, не все стоящие во главе режима в Азербайджане знают об этом.

Вместо налаживания диалога во имя будущего страны, эти голоса подавляются. Даже происходят аресты по сфабрикованным обвинениям. Мы видим это по аресту моего друга и демократа-коллеги Ильгара Мамедова. Или на примере других, таких как моего большого друга и писателя Алекпера Алиева. Таким, как он, угрожают, притесняют и вынуждают покинуть страну.

Таким образом, режим ставит под угрозу свое будущее, и это не служит интересам большинства народа.

- Есть ли какие-нибудь рекомендации международных организаций, включая Совет Европы, в связи с выполнением Азербайджаном обязательств? Некоторые критики осуждают мягкую позицию этих организаций по вопросу обязательств...

- В этих организациях работают лица, понимающие ситуацию, пытающиеся увеличить давление. Но сегодня мы очень слабы. Этого не совсем понимает достаточное количество людей, и попадает в капканы коммуникаций, устроенных режимом во многих местах в Европе.

- После парламентских выборов в ноябре 2005 года вы говорили: «Самое плохое, что могло случиться, уже случилось. Руководство своими безответственными шагами убило надежду людей на демократию. Уже никто в стране не верит в возможность положительных изменений». А что вы думаете сегодня?

- В то время я был чересчур пессимистичен, и в то же время оптимистичен. Был очень оптимистичен - думал, ведь могло быть и хуже. Был очень пессимистичен, потому что не надеялся, что в этой ситуации молодые демократы станут делать громкие заявления, как тогда.

- В первый ваш период работы содокладчиком вы говорили, что Ильхам Алиев более предан демократическим принципам, нежели его отец, что внутри правительства есть люди и силы, мешающие его реформам. Вы и сейчас придерживаетесь этого мнения?

- Нет. Я переоценил Ильхама Алиева. Сегодня я думаю, что его отец с ноября 1999 года до самой смерти, то есть в период моей работы с ним, делал даже больше для достижения лучших результатов. Отец – Гейдар Алиев больше хотел политического развития страны. А его сын уделяет больше внимания легким сторонам жизни, и возлагает работу на тех, кто думает о личной прибыли и власти. Это большое разочарование для меня! Десять лет назад я думал намного иначе…

- Сейчас правящая партия выдвинула президента Алиева кандидатом на пост главы государства в третий раз. Венецианская Комиссия назвал изменения в Конституцию Азербайджана, позволяющие это, регрессом в демократии. А что думаете вы?

- Полностью разделяю мнение Венецианской Комиссии. Отношение Ильхама Алиева к политической власти и личная позиция по этому вопросу оставляет желать много лучшего. Я единственный международный наблюдатель, который следил за референдумом, открывающим дорогу плану по присвоению власти и созданию династии, и считающимся началом всех этих изменений. (Речь идет о всенародном голосовании в 2003 году – прим.ред.). В то время множество людей из международной общественности уделяло этому не так много внимания. Все мои опасения сбылись! Сожалею.

- В интервью одной швейцарской газете вы заявили, что парламентские выборы 2000 года, за которыми вы наблюдали, были самыми сфальсифицированными с 1994 года. Что является основным препятствием на пути к свободным и справедливым выборам в Азербайджане?

- Есть общий и глобальный урок, который вы можете извлечь из последних ста лет: в месте, где еще до установления демократии были найдены богатые нефтяные залежи, очень трудно установить демократию. Возраст демократий в Норвегии, США, Канаде и других странах преобладает над возрастом нефтедобычи. В качестве богатства, нефть создает циничное отношение находящиеся у власти к демократии, и таким образом, направляет развитие демократии на трудный путь с множеством препятствий.

Сегодня в Азербайджане не уважаются и не защищаются фундаментальные права (свобода собраний, выражений, объединений, свободная пресса, независимые суды). По этой причине затрудняется начало и сдвиги для демократов и демократии.

- В период, когда вы работали содокладчиком, вас обвиняли во враждебном отношении к Азербайджану. В 2006 году вы были вынуждены оставить пост. Что побудило вас принять такое решение? Почему вам показалось, что вы больше не сможете работать?

- Я не был вынужден подать в отставку. Это было мое решение, на основании моих выводов. Многие в Азербайджане ценили мою работу, а многие представители режима не любили нас. Я решил, что оказал достаточно помощи здесь, и смогу оказать это ценностям, которым я предан, в другом месте. Потому выбрал Сербию, а затем Россию, и предоставил мониторинг в Азербайджане другим.

- Откуда больше всего было давления – от азербайджанского правительства, или ваших коллег в ПАСЕ?

- Абсолютно не чувствовал давления от свох коллег в Ассамблее. Давление азербайджанского правительства было всегда, и это было нормальным. Но в основе моих решение не стоит давление. В нормальной ситуации, когда я чувствую давление, мое упорство и настойчивость растут.

- По сравнению с периодом вашей работы содокладчиком, ныне критика от Совета Европы в адрес Азербайджана звучит реже. В прошлогоднем отчете под названием «Икорная дипломатия» одной европейской НПО было написано, что власть дорогими подарками закрыла рот СЕ и он замолчал. Вы согласны с подобными заявлениями?

- Не полностью. Икорная дипломатия - элемент, влияющий на малую часть моих коллег. Более важное – безразличие большинства. Это их неспособность положить конец старинной зависимости своих экономик с основой на потребление нефти от режимов с нефтяными ресурсами. В последние годы груз, который взяла на себя такая организация, как Совет Европы, намного больше, чем она может осилить. Азербайджанский народ – одна из жертв нашей неспособность осилить этот груз.

- Вам предлагали подарки, когда вы работали содокладчикомпо Азербайджану?

- Часто получал подарки. Коробочки с икрой обычно раздавал помощникам.

Взамен этого дарил свои книги, или картины. Такие подарки, которые улучшают только личные отношения, никогда не должны наносить ущерба политическим обязательствам и работе. Это было ясные поступки, поведение в отношении всех тех, с кем мне доводилось сотрудничать.

- Одно время местная пресса писала о том, что руководитель Администрации президента Рамиз Мехтиев однажды выгнал вас из своего кабинета. Такое было?

- Нет никаких оснований для подобных слухов. В его кабинет я входил и покидал его обычным, цивильным образом. Я больше любил встречаться с Рамизом Мехтиевым, а не с сотрудниками, работающими на его этаже. Во время постоянных обсуждений с ним всегда можно что-то узнать, обменяться мнениями. Мы делали это часами, у нас был взаимный интерес слушать друг друга.

В некоторых вопросах мы нередко сходились, и во многих случаях это сводилось к изменениям мнения в вопросах о политических заключенных и других лиц, находящихся в опасности. Сожалею, что мы давно не видимся.